Выиграть выборы в Законодательное Собрание по Тулунскому избирательному округу Денису Шершневу помогла, во-первых, биография: родился в Тулуне и провел там все детство, а во-вторых, искреннее желание вызволить город из трясины депрессии и безнадеги, в которую он впал. Кто мог знать,  что на следующее лето после выборов полгорода смоет наводнением, и придется, отложив все дела, на резиновой лодке спасать людей и чужое имущество, гонять на грузовичке друга в соседний Куйтун за бочками с бензином и питьевой водой.

Тулунская купель

– Где вас застала весть о наводнении?

– Я в тот день рано приехал в Тулун, часов в восемь утра. Должен был днем выступать на городской думе. Поехали с помощниками оценить обстановку. Видим, вода поднимается очень сильно. Звоню мэру. Тот успокаивает: не переживайте, все нормально, не в первый раз. А люди волнуются, ко мне подходят: что делать? Ну, я же не Нострадамус, не могу заглянуть в будущее. Советую: готовьтесь к эвакуации, собирайте документы, деньги, пакуйте ценные вещи. Железнодорожный мост стал горлышком бутылки. Вода, стиснутая его опорами, встала горой, и этот подпор сыграл роковую роль – уже к 15 часам вода пошла через дамбу в районе автовокзала.

– А можно было, на ваш взгляд, успеть привезти скальный грунт и поднять дамбу?

– Попытаться, конечно, можно было, карьер от города недалеко, но вряд ли это бы помогло. Думали, вода поднимется на 20 см от силы. А природа распорядилась по-своему. Превышение дамбы было порядка трех-четырех метров. Город разделился пополам. На левом берегу администрация, на правом – микрорайон Угольщиков. Я уже по воде на мосту переезжал на правый берег. Заправки утонули, лодки МЧС остались без горючего. С товарищем на его грузовичке поехали в Куйтун, на свои деньги купил несколько бочек бензина. Договорились с мэром Куйтунского района, начали возить оттуда воду на водовозках. Фермеры привезли полевые кухни, организовали питание. Мой коллега, депутат Евгений Сарсенбаев выделил свою резиновую лодку, на ней мы и плавали. Я до ноября практически не вылезал из Тулуна, забросив все свои дела. На день-два вырвешься в Иркутск и снова назад.

– Как вы оцениваете восстановление Тулуна?

– Учитывая экстремальность, многое было правильно сделано. Но оглядываясь назад, понимаешь: все можно было сделать лучше, проще и быстрее. Мешала излишняя зарегламентированность. Особенно исполнение 44 закона, требующего обязательного проведения тендера на строительные работы. У мужиков есть техника, силы и желание, дайте им развернуться и быстренько все сделать, нет, без тендера нельзя, государственное преступление. Конечно, Тулун понес большой ущерб, но, как говорится, не было счастья, да несчастье помогло. В городе не строилось нового жилья лет тридцать. Я по роду своей работы часто проезжал через него и видел, как с годами он все больше и больше ветшает, дороги в ямах, люди хмурые. А тут за два года выросло несколько восьмиэтажек в микрорайоне Угольщиков, старые школы отремонтировали, новую построили, открываются детские садики, отстроили инфекционную больницу. Правда, содержание всей этой благодати ляжет на муниципальный бюджет, который, ясное дело, не потянет таких расходов. Значит, придется подключать областной бюджет.

Выйдет ли город из депрессии?

– Город, по сути, заново отстроен, но вдохнут ли все эти затраты в него жизнь, вытянут из депрессии?

– Вот и я об этом же. Все деньги вложены в жилье и социалку, а в экономику – ни копейки. Моя избирательная кампания проходила как раз под лозунгом восстановления экономики. И победил я во многом благодаря этому. Ресурсы есть. Одни редкоземельные металлы и кварцевый песок могут принести огромную прибыль. Я еще с 2018 года, как пришел в Законодательное Собрание, начал раскачивать тему включения Тулуна в ТОСЭР – территорию опережающего социально-экономического развития, со всеми полагающимися для предпринимателей льготами. Но как я ни бился, все шло через пень-колоду, и только паводок подтолкнул – в 2019 году, наконец, Тулун получил статус ТОСЭР.

– А есть уже готовые проекты?

– Резидентов сейчас три: шиномонтажка, коворкинг-центр и предприятие по переработке дикоросов. Конечно, хорошо, что малые предприятия туда вошли, но, согласитесь, стоит ли организовывать ТОСЭР для шиномонтажки. Это же мелочь. Должны быть десятки резидентов, именно производственного профиля, которые и будут вносить в местный бюджет добавочный рубль. Получается, условия для комфортной жизни создали, забыв, что люди живут не одними квадратными метрами. Им нужна работа. Есть ряд интересных проектов, которые рассматриваем совместно с правительством.

Лампочка не должна погаснуть

– Вы после окончания института путей сообщения работали на железной дороге. Почему ушли, карьера не сложилась?

– Да нет, с карьерой все было в порядке, я шел даже с опережением по служебной лестнице. Все дело в характере. Я не люблю ходить строем. А на железной дороге все регламентировано, все должно быть строго параллельно и перпендикулярно. Как школа железная дорога – отличное место. И делу научат, и дисциплине, и ответственности. Этого не отнять. Я честно отдал долг родине, отработав три года после института, а потом моя предпринимательская сущность восстала против. И 16 лет назад буквально с нуля создал фирму, которая занимается строительством линий электропередач. Работаем не только в Иркутской области, но и в Хабаровском и Красноярском краях, Эвенкии.

– Говорят, электрические сети в области находятся в плачевном состоянии?

– Они фатально изношены. Часть сетей имеет 90-процентный износ, и они непригодны для эксплуатации. В других регионах, где мы работаем, состояние сетей еще хуже. Нам повезло, сохранился имущественный комплекс Иркутскэнерго, есть специалисты, которые понимают всю картину. Мой приход в Законодательное Собрание во многом обусловлен желанием обратить более пристальное внимание на состояние электроэнергетики.

– Поэтому и выбрал для работы комитет по собственности и экономической политике?

– Совершенно верно. Мы с моим коллегой по комитету Валерием Хайдуковым, тоже энергетиком, вдвоем защищаем интересы электроэнергетики. Своими предложениями мы не даем спокойно спать ни министерству имущественных отношений, ни министерству жилищной политики. Пришла пора принимать волевые решения. И на федеральном уровне, и на региональном. Электроэнергетика особая отрасль: когда горит лампочка у каждого дома, никто ею не заморачивается, но если лампочка погаснет, чтобы ее потом зажечь, требуются огромные деньги и время. Лучше не допустить, чем потом восстанавливать.

– Какие цели, на ваш взгляд, у экономической политики?

– Дистанцироваться от крупного бизнеса, который сегодня доминирует на территории области, питаясь нашей ресурсной базой. На золоте сидит одна компания, на алюминии – другая, на газе – третья. Что-то у компании пошло не так, областной бюджет начинает лихорадить. Я уже не говорю о зависимости от цен на мировом рынке. Нефть в прошлом году подешевела, и нам пришлось убрать из бюджета несколько миллиардов. Мое твердое мнение, бюджет должен опираться на малый и средний бизнес, не зависящий от внешних факторов. Надо, чтобы у нас были десятки тысяч малых предприятий, занимающихся производством товаров. Выпадет десять, даже сто – бюджет не шелохнется.

– У нас предприниматели предпочитают торговать, а не осваивать производственный сектор.

– Ко мне обращаются за помощью и советом многие предприниматели, которых перенаправляю на министерство экономического развития. И я вижу, круг их интересов постепенно расширяется. Кто-то пытается наладить производство средств механизации, кто-то – вездеходной техники, кто-то – стройматериалов. Думаю, выработаем нормальную стратегию. Мое личное мнение – существующие модели поддержки малого и среднего предпринимательства формируются в Москве, не учитывая нашей региональной специфики. Деньги выделяются и даже большие, а эффект от них минимальный.

Олег Гулевский